Казалось, еще немного, и жители вашингтонских пригородов привыкнут к смертельной опасности, а на стенах домов появятся надписи как в блокадном Ленинграде: "При обстреле эта сторона улицы наиболее опасна". Но убийцу такая привычка не устраивает. Он хочет, чтобы его боялись, и умеет добиться этой цели.

Шеф полиции округа Монтгомери Чарльз Муз больше не делает вид, что только неудачное стечение обстоятельств мешает ему поймать снайпера. Во вторник в 4:15 пополудни, вскоре после того как 35-летний водитель рейсового автобуса Конрад Джонсон скончался на операционном столе, Муз вышел к журналистам. Он сообщил, что готовит свой ответ на полученное послание. Затем он обратился к населению с беспрецедентным предупреждением: избежать риска не может абсолютно никто. "Мы отдаем себе отчет в том, что это лицо или эти лица ясно продемонстрировали свою готовность и способность убивать людей любого возраста, любой расы, любого пола, любой профессии, в разное время суток, в разные дни недели и в различных местах", - заявил Муз. Это предупреждение резко контрастирует с предыдущими заверениями Муза о том, что его подчиненные делают все возможное для защиты граждан. Наконец, выдержав паузу, он сказал, что в связи с появившимися в прессе сообщениями и во избежание искажений он хочет процитировать записку, оставленную убийцей. "Ваши дети находятся в опасности повсюду и в любое время", - гласила цитата.

При этих словах даже такие видавшие виды репортеры, как звезды CNN Джуди Вудрофф и Вулф Блитцер, оказавшиеся в ту минуту в прямом эфире, мертвенно побледнели. Не вступая ни в какие объяснения с журналистами, Муз удалился. Однако спустя три часа он появился перед камерами снова с обещанным ответом. Тщательно сверяясь с текстом на бумаге, он обратился к убийце с таким монологом:

"В последние несколько дней вы пытались связаться с нами. Мы изучили сформулированные вами варианты и пришли к выводу, что исполнить их электронным способом, как вы требуете, невозможно. Тем не менее мы по-прежнему готовы обсуждать с вами варианты, о которых вы упоминали. Важно, чтобы мы сделали это так, чтобы больше никто не пострадал. Позвоните нам по тому же номеру, которым вы пользовались раньше, и вам дадут номер, начинающийся на 800, как вы просили. Если это вам удобнее, вам укажут адрес частного абонентского почтового ящика или другой безопасный метод связи. Вы дали понять, что речь идет о чем-то большем, чем насилие. Мы ждем известий от вас".

Что означает это новое обращение? Вероятно, Муз понял, что совершил ошибку, бросившись хватать убийцу к телефону-автомату, с которого тот звонил, и заверяет снайпера, что на сей раз этого делать не будет. Вполне очевидно, что послание сыщика таит в себе некий скрытый смысл, понятный одному лишь адресату. Сссылаясь на источники в следственной бригаде, пресса утверждает, что письмо, которое цитировал Муз, написано на трех страницах на ломаном английском языке и помимо угрозы детям содержит требование о выплате 10 миллионов долларов. В таком случае речь, вероятно, идет об электронном переводе денег – например, на анонимный счет в оффшорном банке. Такая сумма наверняка нашлась бы если не в федеральном бюджете, то в кошельках частных лиц, но Музу нужны гарантии. Почему он решился зачитать фразу, заставившую похолодеть матерых журналюг? Не исполнял ли он тем самым одно из требований снайпера? Что означает выражение "больше, чем насилие"? Наконец, можно предположить, что весь текст, произнесенный Музом, закодирован и настоящее послание содержится лишь в отдельных ключевых словах – недаром руководитель расследования столько времени корпел над своим ответом и читал его по бумажке.

Ясно пока лишь одно: истинный смысл этого публичного диалога известен только киллеру и Музу. Понятно также и то, что Муз старается не спугнуть и не раздражать своего противника: он ни разу не назвал его трусом, как это опрометчиво сделал в свое время губернатор Мэриленда Пэррис Гленденинг – и тотчас получил новый труп.