Дословно

Активной политикой я занимаюсь уже почти 15 лет. Все это время взаимодействую с лево-патриотическим спектром российской оппозиции. По взглядам я считаю себя коммунистом. Но категорически отвергаю возможность строительства справедливого общества без подлинно демократических, подконтрольных гражданам рычагов влияния, механизмов организации жизни общества. Более того, в вопросах экономического развития России я высказываюсь за сохранение частной собственности на средства производства в очень широком спектре. Вместе с тем, я сторонник национализации стратегических отраслей экономики.

...несмотря на всю жестокую реальность, в которой я сейчас нахожусь, несмотря на все сложности, имеющиеся в нашей стране, лично я верю, что все образуется к лучшему. Что все у нас получится, и Россия займет свое достойное место в ряду самых развитых, цивилизованных и свободных стран с очень высоким уровнем справедливого распределения результатов труда.

"Свободная пресса", 20.12.2012

Если меня отправят в Ангарск или в Иркутск, я там не выдержу.

The New Times, 22.11.2012

22.11.2012 СКР отказался заводить дело о похищении Развозжаева

(Записано членом ОНК журналисткой Зоей Световой 23.10.20120)

Из России я уехал 15 октября. А уголовное дело против меня было возбуждено 16 октября. Я пришел в отделение ООН по беженцам, чтобы просить политического убежища, но я не скрывался от следствия. Меня похитили 18 октября в Киеве. Около 13 часов я вышел из ХИАСа (HIAS - организация, которая занимается помощью политбеженцам. - Ред.). Я успел увидеть, что у входа стоит микроавтобус с украинскими номерами. Рядом стояли четверо мужчин, один был без маски. Я бы смог его узнать, если бы снова увидел. Они затолкали меня в микроавтобус. Я сам занимался боксом, не боюсь физической боли, я сопротивлялся, но ребята очень здоровые и чуть повернешься, тебе как следует наподдают. Надели мне на голову черную плотную шапку, чтобы я не мог ничего видеть, ноги и руки слепили скотчем. И мы поехали. На одежде, которую забрали у меня в СИЗО остались следы скотча. Я уже несколько раз просил, чтобы мою одежду не стирали, потому что это вещественное доказательство.

В микроавтобусе вместе со мной было человека четыре. Я думаю, это были украинцы: они почти все время молчали. Мы доехали до границы, и там меня пересадили в другой микроавтобус, прямо дверь в дверь - я не выходил на улицу.

Мы отъехали от границы и через полтора-два часа приехали на место. Ноги мне перемотали скотчем, надели наручники на руки и завели меня в подвал.

Двоое суток меня не водили в туалет. Один из тех, кто там со мной был, издевался надо мной, спрашивая, не хожу ли я под себя. Все это время я ничего не ел и не пил.

Это был какой-то полуразрушенный частный дом. На руки мне надели наручники, скрепили их цепью с наручниками, которые надели на ноги. У меня под брюками была надета пижама (в Киеве было довольно холодно), и поэтому наручники, надетые на брюки, а не на голое тело, не оставили следов на ногах. Также нет следов наручников и на руках. Я сидел в таком положении трое суток.

Все допросы проходили в подвале. Я был в маске, в шапке без прорезей, и мои похитители тоже были в масках. Мне кажется, что у меня даже было две маски - тоненькая и толстая. Вот так я и сидел в скованном положении. Они говорили мне: если ты не ответишь на наши вопросы, то твои дети будут убиты. Основная цель — я должен был дать показания.

Первые сутки они делали акцент на том, что я нахожусь на Украине и обо мне никто не узнает. Они говорили, что меня нет в правовом поле и со мной может произойти все что угодно. Мне говорили: «Либо ты говоришь что-то интересное, либо не говоришь, и тогда тебя уже нет. Мы знаем, что твоей дочке 8 лет, а сыну уже 16 лет и он на митинг ходил, мы знаем, где работает твоя жена, так что думай...»

...Я понял, что из Константина Лебедева хотят сделать главного обвиняемого.

...Когда я заходил в тупик и не соглашался говорить то, что они хотели от меня услышать, они говорили, что сделают мне укол «сыворотки правды». Они сказали, что после этого укола я все расскажу, но могу остаться дураком на всю жизнь, и даже принесли мне таз, если вдруг после укола я буду блевать. Я подумал, что даже если они берут меня на понт, то все—таки лучше не рисковать, потому что это не шутки. И согласился сказать то, что они хотели.

Вот так продолжалось около полутора суток. Потом приехал человек. Он не представился. Но мне показалось, что он этакий аналитик, который очень хорошо ориентируется в проблеме, знает имена всех. Он спрашивал меня о создании левой партии, о том, способны ли мы работать в легальном поле. Потом говорил о сотрудничестве с западными спецслужбами. И я был вынужден это сказать в явке с повинной, хотя это неправда, потому что я бы иначе оттуда не вышел.

...Понимаете, я не сам пришел в Следственный комитет, люди, которые меня похитили, передали меня следователю! Из рук в руки!

The New Times, 24.10.2012