Для полноты сходства тут не хватало настоящих протестных акций. В онлайне и в обыкновенной жизни - и они случились. В сети, причем во многих российских городах, где граждане, используя для этих целей приложения "Яндекс.Карты" и "Яндекс.Навигатор", вышли на виртуальные митинги под лозунгами типа "Вводите ЧС, жрать нечего, работы нет", "Хватит над нами издеваться", "Позор", "Путина в отставку", - и самозародившиеся в Ростове-на-Дону колонны прошествовали по Волгограду, Екатеринбургу, Краснодару, Новосибирску, Самаре. По Лубянке и Красной площади в Москве. И в офлайне: Владикавказ и Дигор стали ареной противостояния местных жителей с начальством и силовиками. Лозунги звучали примерно те же, что и в Рунете; впрочем, конспирологии в них было побольше, чем на сетевых майданах.

Понятное дело, они были разогнаны, эти манифестации - опять-таки для полноты сходства. Администраторы приложений подвергли записи митингующих в интернете цензурным ограничениям, панически удаляя их по мере возможности. Протестовавших в Северной Осетии полицейские после довольно яростных драк заставили разойтись; около 70 человек задержано, организатор "народного схода" оперный певец Вадим Чельдиев арестован на два месяца.

Вообще это только кажется, что во времена повальной самоизоляции все изменилось непоправимо и "мир никогда уже не будет прежним". В сущности, государственные системы и лидеры, проходящие проверку коронавирусом, функционируют и ведут себя вполне предсказуемо. Меркель похожа на Меркель, Макрон остается Макроном, Трамп практически неотличим от Трампа, а Лукашенко даже превзошел себя. Все они говорят и действуют в заданных прожитой жизнью рамках, проявляя цивилизованность и вменяемость, популистское разгильдяйство и дремучее невежество.

Радость узнаванья фиксируется и при взгляде на происходящее в РФ - но с еще более глубоким погружением в отечественную историю и традиции.

Недавняя Ходынка, которую московское руководство совместно с полицейскими генералами устроили в метро и при досмотрах транспорта, напоминает сразу и Ходынку классическую, и сталинские похороны в 1953 году. С той лишь разницей, что последствия столпотворения в столичной подземке могут оказаться еще страшней. Методика устрашения в диалогах власти с народом, иначе "массовидность террора", как выражался его основоположник в советской России, стилистически близка и андроповским временам, и путинским после Болотной. С той лишь разницей, что если раньше опасности репрессий подвергалась ограниченная группа граждан, высказывавших недовольство существующими порядками, то сегодня, при абсолютном хаосе пропускной системы, озверевших от дезориентации и вседозволенности полисменах и беззаконных штрафах, облава идет на всех. Вышел из дома - сильно рискнул.

Способы приободрения россиян тоже почти не модифицировались. Разница лишь в том, что прежде, когда начальство громило врагов и учиняло им аншлюс, щедро упоминались в его речах священная Корсунь и князь Владимир, великий предшественник нашего дорогого Владимира Владимировича. А ныне, в годину бедствий, дошло уже до печенегов с половцами. Дескать, так будет с каждым, кто к нам с мечом придет, хоть бы даже и путем воздушно-капельным.

Но ежели недовольством охвачены толпы несогласных в интернете и буквально вся страна ходит под статьей, то это ставит перед руководством проблемы беспрецедентной сложности. С одной стороны, непонятно, как их всех запугать, принуждая к покорности, когда у них обнаружился противник пострашнее российской власти. С другой стороны, легко закошмаривать бунтующий малочисленный социум. Раздражать целый народ, и без того погруженный в депрессию и тоску, еле выживающий под гнетом безденежья и апокалиптических предчувствий - это своими руками готовить революцию. Винтить и штрафовать нищих - это своими руками провоцировать драки с полицией на каждом шагу. Запрещать им все на свете, не соблюдая даже собственные законы, - это поощрять анархию. Да и печенеги уже не канают. Равнодушный вождь, сидящий перед телезрителями в расхлябанной позе и втирающий им про половцев, вызывает у сограждан в лучшем случае глухое раздражение.

А главная беда заключается в том, что по-другому они не умеют. Не умеют разговаривать с людьми. Не умеют использовать своих церберов для защиты граждан. Демонстрировать солидарность с ними и заботу о них.

И если в относительно спокойные времена полицейский режим вполне эффективен в деле устроения какого-никакого полицейского орднунга и какой-никакой стабильности, то с ситуацией, когда надо не давить народ, а спасать, он очень плохо справляется. Поскольку не обучен и слабо обучаем. Поэтому продолжает давить, выкручивать руки, класть лицом в землю, отнимать деньги. А также усиливать надзор, как это обещает "Яндекс", над контентом пользователей, дабы не допускать "политических дискуссий". При том что люди в своих "разговорчиках" на сервисе вовсе не склонны к спорам. Они единодушны.

Правда, глава Северной Осетии, напуганный выступлениями разгневанных граждан, спешно объявляет о начале единовременных выплат. Но это вовсе не значит, что осетины нашли убедительные аргументы в полемике с властью и что завтра будут освобождены все задержанные и арестованный. И что послезавтра деньги тоже придут. Это значит, что отмашки из Кремля на подавление бунта пока не получено и что Владикавказ не Грозный, где давят протест в зародыше, не оглядываясь на Москву.

Да и что на нее оглядываться, когда в Кремле сегодня вообще ничего не хотят и не могут. Ни вводить ЧС, ни поддерживать регионы, направляя туда средства из федерального бюджета и жестко контролируя их распределение, ни устранить бардак с пропусками и кодами. Нет, хотят и могут, но только спрашивать документы, налагать запреты и карать, превращая в потенциальных диссидентов миллионы и миллионы приговоренных к домашнему аресту квартирантов огромной страны. Люди уже не выдерживают, а он сохраняет верность себе, этот удивительный тюремный режим, и в словах истинного его апологета обнаруживается одновременно и просчитанное безумие, и бесчеловечность, составляющие основу как внешней, так и внутренней политики России. В течение двух последних десятилетий и в иные века. Пандемия ее обнажает, эту основу, сближая разные времена, и драгоценные черты сходства просматриваются наконец без усилий, и запертый в карантине народ медленно прозревает.