Так вот - над погибшим Парижем такая теперь тишина.

Странно, что именно эта строка уже который день неотвязно звучит в памяти, прочитанная мерным ахматовским голосом. При чем тут, собственно, Париж, когда на дворе у нас пока сентябрь 1939 года и танки вермахта еще только утюжат Польшу, а это картинка более поздняя. Тем не менее стучат в сердце именно эти стихи, которые в спокойной повествовательной манере рассказывают о торжестве абсолютного зла и погребенной эпохе. А после она выплывает,// Как труп на весенней реке,// - Но матери сын не узнает,// И внук отвернется в тоске.

Впрочем, столицу Украины иногда сравнивают с Парижем, и в шорохе каштанов знаменитому советскому эмигранту, фронтовику-киевлянину чудились родные звуки и вспоминался Крещатик. То есть тут несложный ассоциативный ряд. На дворе как бы сентябрь 39-го, даже месяц тот же самый, но речь идет о российско-украинской войне, оттого Париж и сливается с Киевом.

Похожие отчасти места, и более всего роднит их участь обреченных. Вне зависимости от того, войдут войска оккупантов в Киев, как некогда вошли в Париж, или сюжет временно завершится отторжением Донбасса. Стихи утратят актуальность, только если Новороссию остановят на дальних подступах и погонят домой.

Сближает эти события, давнее и нынешнее, разгром Европы и российско-украинскую войну, которая еще продолжается и твердо не обозначена в исторических хрониках, и общее чувство. Чувство бессилия. Когда несколько месяцев подряд ты наблюдаешь медленное, планомерное вторжение оккупационных войск в чужую страну, и новости одна другой безысходней ежедневно поступают с информационных лент, и количество убитых уже исчисляется тысячами, и дальше будет только хуже, и все это надо комментировать практически в режиме live, то реакция возникает соответствующая.

Ты начинаешь понимать людей, живших в те годы, когда военная машина вермахта давила Европу и казалась непобедимой. Трагедия, динозавр из прошлого тысячелетия поднимается во весь рост, и ты становишься современником пребывающих в кромешном отчаянье свидетелей Второй мировой войны. Поэтов и обыкновенных граждан. "Если я захочу, то возьму Киев за две недели", - сказал Путин Баррозу, и советник президента РФ Ушаков не опроверг, но фактически подтвердил его слова. Ведь как ни крути эту фразу, якобы вырванную из контекста, смысл ее прозрачен. Захочет - возьмет. И тут можно лишь гадать о том, зачем Путину понадобилось пугать главу Еврокомиссии. То ли он "ломал" собеседника, излагая свой план действий на тот случай, если западные санкции против России будут и далее ужесточаться, то ли, обложенный со всех сторон, находился в той крайней степени раздражения, когда пацан уже не следит за базаром.

Однако все, что мы знаем о Путине, склоняет к мысли, что убираться с Украины он не намерен, и если его войска выбивают из Донбасса, он вводит свежие подкрепления, которые рвутся к Мариуполю. Нельзя же, в самом деле, останавливаться, когда ты уже осчастливил немецкоязычных граждан Австрии и Судет. Теперь надо, на радость миллионам соотечественников, брать Варшаву и Париж. А язык - он и до Киева доведет.

Вообще в последние дни Путин стал слишком часто проговариваться. Намеренно или со злости - разобрать нелегко. Боевики ДНР и ЛНР теперь для него "ополченцы Новороссии" и никак иначе. А переговоры, которые пытается вести с ними украинская власть, непременно должны быть посвящены "вопросам государственности на юго-востоке Украины". И хотя верный Песков, подобно Ушакову, позже уточнил слова своего шефа, цена этим опровержениям была та же, что и "вырванной из контекста" фразе Путина. Такие уж это фразы, что пахнут кровью и только с кровью от контекста отрываются. Такой уж это контекст.

Усвоило ли человечество уроки той, погребенной эпохи - вопрос открытый. Трудноразрешимый вопрос. С одной стороны, кажется, никогда еще в мировой истории национальный лидер не был так одинок, и на предстоящем саммите НАТО в Уэльсе о его холостяцкой судьбе разговор пойдет, по-видимому, очень подробный и жесткий. С другой стороны, ни один из завоевателей, чингисханов, наполеонов, фюреров и прочих саддамов хусейнов еще не обладал запасами оружия массового уничтожения, способными уничтожить все живое на Земле. Оттого столь мучительны и безуспешны до сих пор все попытки призвать его к порядку и столь рискованны все сценарии, связанные с принуждением к миру.

Западным лидерам опять страшно, как тогда, в конце 30-х годов, когда Франция боялась войны пуще уничтожения, Англия благодарила бога за свою островную судьбу, Америка была далеко и долго не врубалась в происходящее... И если этот страх необорим, то довольно скоро мы можем стать молчаливыми и бессильными свидетелями чудовищного действа. Тотальной войны вооруженного до зубов агрессора с обреченной страной, за которую никто из ближних и дальних всерьез не намерен вступаться и даже поставками оружия не собирается помогать. Она будет погибать, а соседи по планете "наказывать" интервента санкциями, все более строгими по мере погружения Украины в бездну. Как бы не подозревая о том, что все они стоят в очереди на плаху.

А что касается тишины, то над погибшей Варшавой, Парижем, Вашингтоном она измеряется в тех же мертвых децибелах, что и над Киевом.