Официальный правозащитник в современной России – должность по сути парадоксальная. С одной стороны, это люди почти совершенно бесправные, исполняющие обязанности советников при царе жестоком, напористом и своенравном. С другой стороны, нельзя сказать, что от них совсем уж нет никакого толку. Когда Владимир Лукин заявляет, что события 6 мая не были "массовыми беспорядками", требует освобождения феминисток из Pussy Riot или протестует против "закона Ирода" – это звучит довольно громко. То есть Акименков, конечно, продолжает слепнуть в тюрьме, Алехина и Толоконникова отбывают свою двушечку, Путин подписывает указанный закон, но кто рискнет сказать с уверенностью, что мнение уполномоченного по правам человека не учтено в Кремле?

Все-таки могло быть и хуже. Не 12 человек, а 100 томились бы сегодня в СИЗО. Самуцевич не вышла бы на свободу. Противоборствуя с Америкой, главнокомандующий и в самом деле отдал бы приказ бомбить Воронеж. Кто рискнет, говорю, сегодня утверждать, что хуже быть не может?

У Михаила Федотова иной подход, такой вообще научный. Он склонен к работе теоретической, к писанию экспертных заключений по делу того же Ходорковского, а если власть эти бумаги не всегда использует для чтения, то глава Совета по правам человека великодушно берет вину на себя. Значит, не убедил, не успел, не достучался туда, где власть работала с его бумагой. Что же касается Бориса Титова, омбудсмена по защите прав предпринимателей, то про его деятельность в последнее время совсем ничего не слышно, и это тоже, грубо говоря, стратегия. Значит, либо еще не время подавать голос, либо у предпринимателей все хорошо, и тут важно не спугнуть удачу.

На этом сероватом фоне деятельность Павла Астахова, уполномоченного при президенте по правам ребенка, выделяется своей, как бы сказать, энергичностью. Он практик, он работает в поле. Он не полемизирует с властью – он с ней дружит, лет пять подряд как минимум, с тех пор как стал одним из основателей движения "За Путина". При этом демонстрируя такую широту взглядов, что это тоже можно было бы счесть парадоксом, если бы не существовало других, более простых русских слов.

В позапрошлом году Астахов активно проталкивал договор по усыновлению между Россией и США – в рамках общей перезагрузки, как можно было понять. К декабрю, когда политический режим в стране одновременно зашатался и начал ужесточаться, а в моду вошел ярлык "агенты Госдепа", Павел Алексеевич заявил себя "абсолютным противником международного усыновления". А год спустя, когда обе палаты парламента уже приняли знаменитый закон, но Путин его еще не подписал, Астахов на свой лад защищал права подопечных с такой яростью, что смущал даже некоторых единоросов. Именно он, детский омбудсмен, настаивал на том, чтобы 46 российских сирот, которым уже разрешено было уехать в Америку, остались дома, то есть в детдомах. Хотя закон, как известно, обратной силы не имеет, и об этом бывший адвокат Астахов должен был знать лучше всех.

Согласитесь, это какой-то уникальный уполномоченный. Можно предъявлять претензии другим нашим официальным правозащитникам, но трудно себе представить, чтобы Лукин требовал наказания для узников Болотной, Федотов уговаривал Путина не выпускать Ходорковского, а Титов настаивал на том, чтобы погуще сажать бизнесменов. Чем объяснить эту уникальность детского омбудсмена?

Какими-то личными качествами? Укорененностью во власти и стремлением поддержать ее во всех начинаниях, не раздумывая, без колебаний? Особого рода патриотизмом, который ему прививали во время учебы в Высшей школе КГБ? Должно быть, всего помногу, но неуемная энергия, о которой сказано выше, на первом плане. В отличие от Лукина, Федотова, Титова, Астахов не желает прослыть неудачником на государственной службе. Он хочет, чтобы о нем говорили, и желает добиваться успехов. Успехи налицо: "закон Ирода" – это его звездный час.

Правда, тут важно думать не только о самопиаре, но и о работе, а Павел Алексеевич слишком увлечен желанием выслужиться на политическом поприще. В итоге сильно страдает репутация, на что, конечно, можно наплевать, но недовольно и начальство, а это уже куда неприятней. Это уже неуспех. Если верить центральной газете, власть отвергла его проект "Россия без сирот", причем анонимный источник в Кремле сурово оценил все до единой программы омбудсмена, назвав их "популистскими". И если такова официальная точка зрения, то выходит, что своими патриотическими заявлениями омбудсмен прикрывал профессиональную бездарность. А это нехорошо, ибо после принятия закона власть какое-то время будет озабочена судьбой приемных детей и ей нужны люди, способные решать проблему. Астахов, по-видимому, признан неспособным.

Разумеется, это не значит, что его погонят со службы. Но это значит, что в Кремле задумались о том, является ли неуемный Астахов идеальным человеком именно на посту детского уполномоченного. В отличие от тех же Лукина и Федотова, которые иногда выступают с непатриотичными речами, но в целом являются специалистами в своей области и страну, если использовать оценочное суждение, не позорят. А Павлу Астахову, столь же энергичному, сколь и бесчеловечному, можно найти иное применение. В этом, кстати, сила имитационной демократии и залог ее выживания: чуткая работа с кадрами. Поэкспериментировал с детьми, не справился – подыщем что-нибудь еще. Ибо бесчеловечность, как и верность, по-прежнему востребованы, а если эти качества соединяются в одном госслужащем, то такой человек на вес золота.