статья Простись и помилуй

Илья Мильштейн, 21.02.2012
Илья Мильштейн

Илья Мильштейн

Представляете, взгляды президента изменились. Еще год-два-три назад он думал про государственную систему совершенно иначе, чем сегодня. А в последнее время думает про нее настолько по-другому, что спешит провести политическую реформу до того, как покинет свой пост, и обещает вникнуть в список политзаключенных. Он "даст поручение по каждому человеку".

Как это перевести с президентского на русский?

Дмитрий Анатольевич вообще один из самых загадочных царей за всю историю России. Если он приходил лишь для того, чтобы придержать на четыре года кремлевский трон для Владимира Путина, то неясно, зачем нынче так торопится со своими реформами, словно боится, что его преемник намерен заморозить страну. Если он безвольный местоблюститель, то что ему Ходорковский или Мохнаткин, которого, кстати, на днях избили в колонии? А если Медведев живой, современный, разумный человек, каким иногда хочет казаться, то зачем согласился играть столь жалкую роль при своем патроне?

Можно, конечно, и не переводить - с президентского на русский. Принять как данность, что любые речи Медведева изначально не имеют ни малейшего смысла, как и вся его деятельность на посту президента. Успокоиться на том, что и.о. гаранта - это такая функция в рамках путинской спецоперации, говорящая кукла с подзаводом на один президентский срок, и неважно, что там Дмитрий Анатольевич обещал вчера и собирается сделать завтра.

Ибо никакого "завтра" у него нет.

В эту схему хорошо укладываются другие его слова. Выраженное им искреннее с виду недоумение по поводу того, что граждане болезненно восприняли рокировочку в тандеме. По свидетельству Владимира Рыжкова, президент сказал, что вообще не постигает, "чего все так возмущаются". Может нормальный политик НЕ ПОНИМАТЬ, что так озаботило граждан? Все это настолько печально, что от Медведева в грубоватой форме окончательно отрекся уже и верный Юргенс, заявивший вчера, что тот должен уступить премьерское кресло Алексею Кудрину. В самом деле, зачем нам такой председатель правительства, не понимающий буквально ничего.

С другой стороны, за этой его фразой - насчет изменения взглядов - может скрываться и что-нибудь иное, какое-нибудь незамысловатое человеческое чувство. Типа обиды или досады при взгляде на собрания граждан, которые могли бы сегодня митинговать с белыми ленточками под его портретами против злого дяди Володи, а так у них нет ни вождя, ни кандидата в избирательном бюллетене. Ведь это же его братья по крови, с айпадами и айфонами, при нем осмелевший средний класс, выходящий мерзнуть в оффлайн, не отрывая пальцев от клавы, его бандерлоги. И если верить слухам про безутешную прекрасную даму в розовом платье, то Медведев и его окружение сегодня сильно жалеют о том, что отдали власть. По-человечески это так понятно, так трогательно.

Впрочем, ситуация не выглядит безнадежной. Сам себе устроивший свой Форос, он сегодня сохраняет шанс войти в историю, пусть не в качестве самостоятельного политика, так хоть живого человека, для которого свобода реально лучше, чем несвобода. Бог с ней, с реформой, нет таких реформ, которые невозможно отыграть назад, но список политзеков у Дмитрия Анатольевича лежит на столе. Только не надо передавать его для ознакомления вниз по цепочке - потеряют как минимум до мая, а там пиши пропало. Один взмах руки - и Ходорковский с Лебедевым на воле, и Мохнаткина больше не будет метелить замначальника по воспитательной работе, и Таисия Осипова вернется в семью. Это будет первый и последний его президентский поступок, зато мы наконец узнаем, зачем приходил в Кремль самый таинственный из российских царей.

Илья Мильштейн, 21.02.2012


новость Новости по теме